Книга исследует нравы и настроения самых состоятельных россиян
Летом 2018-го издательство Oxford University Press выпустило книгу Элизабет Шимпфессль «Богатые русские: от олигархов к буржуазии» (Rich Russians: from Oligarchs to Bourgeoisie), в которой она исследует нравы и настроения российского высшего класса, а также процесс индивидуальной и коллективной легитимизации состояния и статуса тех, кто туда входит. Важный аспект в этом процессе – стремление к культурности и превращение из карикатурных «новых русских» в высокоинтеллектуальный социальный класс.
«Главный критерий отбора героев книги и исследования, из которого она родилась, – состояние. Но помимо денег важны и те ресурсы, которые Пьер Бурдье называл «социальным и культурным капиталом». Это может быть политическое влияние или широкие и важные социальные связи, конвертируемые в экономический капитал. Именно так в книгу помимо финалистов списка «Форбс» попали Дмитрий Киселев и Константин Эрнст, а также несколько анонимных политиков», – объясняет Элизабет, с которой мы встретились в The Groucho Club, частном клубе, популярном среди британцев, работающих в медиа.
Работа над книгой длилась 10 лет: Элизабет часто ездила в Россию, чтобы встречаться с героями для интервью. Всего их 80. Кто-то согласился беседовать анонимно «для науки», кто-то – открыто. Рукопись отправили адвокату, у которого были строгие инструкции. Некоторых героев Элизабет пришлось разделить на двух и создать новый персонаж, не изменяя при этом содержание их историй. Юрист также посоветовал не сглаживать острые углы, потому что, во-первых, люди не узнают себя, когда представлены не очень приятными, а во-вторых, даже узнавая себя в отрицательных героях, они менее склонны подавать в суд. «Поэтому все сходства с реальными людьми – не случайны», – шутит девушка.
После окончания Венского университета и стажировки в России Элизабет работала в организации, которая содействует развитию развивающихся стран при австрийском МИДе, отвечала за информацию про государственные проекты в Восточной и Западной Африке.
«Отличная работа, можно до пенсии сидеть, – рассказывает Элизабет. – Но меня всегда интересовали социальные науки, особенно теории о том, как воспроизводятся социальные структуры, я хотела написать диссертацию и искала тему. Помимо передачи денег путем наследования мне были интересны те неочевидные аспекты, из-за которых бедные остаются бедными, а богатые богатыми. Я хотела понять, работают ли эти теории в России».
Это оформилось в идею исследовать богатых русских. Потенциальные научные руководители в Вене не были в восторге, говорили, что общество в России еще слишком незрело. «Но я все же написала черновик заявки на научную работу и отправила отцу: привыкла так делать со школьной скамьи, – вспоминает Элизабет. – Он был преподавателем немецкой литературы и истории. Мы созвонились. Он собирался в экспедицию в Непал. Я знала, что у него полный хаос перед поездкой, предлагала обсудить заявку, когда вернется. А он настаивал, ему была жутко интересна тема про становление буржуазии, он предлагал не только посмотреть, как это происходит в России, но и сравнить с тем, как это было в других странах. Отец не вернулся из похода. Он умер от горной болезни на отметке 6500 м над уровнем моря».
Так у Шимпфессль появилось ощущение обязанности закончить эту работу, которая в итоге стала первым научным исследованием богатых русских как социального класса. И только в 2015 году появилось еще одно, похожее исследование: «Центр управления благосостоянием и филантропии «Сколково» опубликовал «Исследование владельцев капиталов России 2015», и результаты оказались очень похожими. Это придало мне уверенности в результатах».
Один из главных выводов – богатые русские «наигрались» в преувеличенное, показное потребление и материализм и помимо домов, машин и яхт начали ценить образование, филантропию и искусство. Некоторые явно устали от бизнеса и предпочитают заниматься коллекциями, арт-мероприятиями и благотворительными проектами. При этом западные манеры освоили наполовину и, независимо от происхождения состояния, считают себя бизнесменами модной нынче категории self-made, отказываясь делать скидку на благоприятное стечение исторических обстоятельств.
«Интересный вывод связан с семейной историей. В начале исследования все искали у себя голубую кровь, а сейчас модно быть интеллигентом и подчеркивать происхождение из интеллигентной советской семьи. Например, один из героев позвал меня в гости на дачу, где собралась компания. Он, как и многие, хотел показать, что его семья не имеет отношения ни к вульгарным богатым русским (многие считают, что все вульгарные, а они – нет), ни к простым русским, поэтому вокруг себя он собрал творческую интеллигенцию».
Еще одна особенность, которая отличает богатых русских от состоятельных людей в других странах, – манера общения с теми, кого они считают ниже себя. «Состоятельные русские освоили множество западных манер, но в плане общения все равно очень другие. Те же британцы и американцы обычно ничем не дают понять, какой у них статус. Для них быть особенно дружелюбным, руководить разговором, задавать вопросы – это обязанность, диктуемая именно высоким статусом. Илья Сегалович в этом плане очень положительно отличился. Но в целом русские чем выше в социальном плане, тем своеобразнее. Например, Давид Якобашвили. Мог быть приятным и блистать отличным чувством юмора. Но, когда было плохое настроение, отвечал из рук вон. Другого человека, которого попросили отвезти меня домой после ужина, я не узнала. Тогда на пропускном пункте он специально начал показывать пропуск так, чтобы на него падал свет и я увидела имя. Оказалось, что он олигарх. Такие вещи на Западе не приняты, но для моего исследования – идеальны. Они отражают, как представители этого класса показывают свое превосходство в будничных ситуациях: американцы и британцы именно тем, что стремительно скрывают, а русские тем, что показывают, что им полностью плевать».
По словам Шимпфессль, в этот контекст вполне вписывается и тот факт, что очень часто интервьюируемые по множеству раз переносили встречи. «Один герой, после того как я ждала его весь день (а до этого «бегала» за ним целый год), пригласил вечером в казино, где сказал: «Не стесняйтесь, Элизабет, заказывайте устрицы!» Говорил, что с совестью надо подписать контракт раз и навсегда, чтобы каждый раз, когда приходится врать, не чувствовать себя плохо. При этом он считает, что секс-меньшинствам надо дать полную свободу!»
Не менее интересна история и со Сталиным: в ходе опросов выяснилось, что многие респонденты очень положительно оценивают его деятельность и считают, что он должен был быть жестче. «Странно слышать такие мысли, когда сидишь в дорогом отеле и герой исследования угощает дорогим шампанским», – признается Элизабет. По ее мнению, неоднозначное отношение к советской истории и ее героям – еще одна особенность богатых русских. При этом довольно экстремистские мысли по поводу отношений с Западом и того, как положительно жилось в СССР, можно услышать от людей как либеральных, так и консервативных политических взглядов.
«Есть в плане ценностей и однозначные «индивидуалисты», например Роман Авдеев. Когда я спросила, на кого из великих он равняется в своей благотворительной деятельности, он назвал Карла Маркса. Почему? Потому что нет ничего плохого в утопиях и он уважает идеи и требования Маркса, которые прижились в капиталистическом обществе: восьмичасовой рабочий день, оплачиваемый отпуск, право создавать профсоюзы. К тому же он считает очень важным отменить право на наследство».
Вообще, по мнению Шимпфессль, довольно спартанские условия жизни наследников также можно отнести к тренду, популярному среди российских олигархов. «Многие считают, что надо дать детям хорошее образование и какую-то площадку для старта, но в целом дети должны добиться всего сами, как это сделали “отцы”».
В любом случае, уверена она, когда нынешнее постсоветское поколение ультрабогатых родителей полностью передаст свое состояние детям, это будет – учитывая очень небольшое количество действующих лиц – крупнейшая передача средств и активов в истории.